Шо-то меня задело...

Я, к сожалению, не знаю, кто автор этих стихов, а песню исполнил Владимир Сорокин (сценический псевдоним одесского конферансье и певца Евгения Оршуловича), где-то в начале 80х.

Пред поэтом,слагавшим свой стих, вдруг предстала
Распрекрасная девушка, взором его обняла.
Тонкий стан наклоня,- "Я твоя",-она тихо сказала
И ладонью холодной ему по щеке провела.

"Ты явилась, когда я забыл, что такое отрада,
И погасла звезда моя... Кто ты, живая душа?"
"Не живая душа я, а Смерть, приготовиться надо,-
Собирайся, с тобою сейчас мы пойдём не спеша".

И промолвил поэт: "Смерть красивой такой быть не может!
В этом я убеждён, этой жизни хлебнувши сполна".
И ответила девушка: "Зря тебя это тревожит,
Я не чья-нибудь смерть, а твоя,- я такая одна".

"Ну, а я рисовал тебя в мыслях кривую с косою,
А сейчас, если честно, то встрече с тобою я рад".
И ответила девушка: "Вот, я отныне с тобою,
Нам пора уже, всё,- оглянись на прощанье назад".

Пред поэтом, слагавшим когда-то свой стих, вдруг предстали
Чёрно-белые кадры, как будто немого кино:
Мать с отцом в изголовье его колыбельки стояли,
А потом всё залило стихами хмельное вино...

И промолвил поэт: "Смерть красивой должна быть такою!
В этом я убедился, с тобой пообщавшись сполна.
Мы теперь неразлучны отныне с тобою,
Ты не чья-нибудь смерть, а моя,- ты такая одна".

И ушли они, за руки взявшись, по лунной тропинке,
Так никто и не понял, кого была в этом вина...
И сверкали потом на Земле то ль роса, то ль слезинки,-
Он один был такой, и она вот такая одна...

Шо-то меня задело...

Я, к сожалению, не знаю, кто автор этих стихов, а песню исполнил Владимир Сорокин (сценический псевдоним одесского конферансье и певца Евгения Оршуловича), где-то в начале 80х.

Пред поэтом,слагавшим свой стих, вдруг предстала
Распрекрасная девушка, взором его обняла.
Тонкий стан наклоня,- "Я твоя",-она тихо сказала
И ладонью холодной ему по щеке провела.

"Ты явилась, когда я забыл, что такое отрада,
И погасла звезда моя... Кто ты, живая душа?"
"Не живая душа я, а Смерть, приготовиться надо,-
Собирайся, с тобою сейчас мы пойдём не спеша".

И промолвил поэт: "Смерть красивой такой быть не может!
В этом я убеждён, этой жизни хлебнувши сполна".
И ответила девушка: "Зря тебя это тревожит,
Я не чья-нибудь смерть, а твоя,- я такая одна".

"Ну, а я рисовал тебя в мыслях кривую с косою,
А сейчас, если честно, то встрече с тобою я рад".
И ответила девушка: "Вот, я отныне с тобою,
Нам пора уже, всё,- оглянись на прощанье назад".

Пред поэтом, слагавшим когда-то свой стих, вдруг предстали
Чёрно-белые кадры, как будто немого кино:
Мать с отцом в изголовье его колыбельки стояли,
А потом всё залило стихами хмельное вино...

И промолвил поэт: "Смерть красивой должна быть такою!
В этом я убедился, с тобой пообщавшись сполна.
Мы теперь неразлучны отныне с тобою,
Ты не чья-нибудь смерть, а моя,- ты такая одна".

И ушли они, за руки взявшись, по лунной тропинке,
Так никто и не понял, кого была в этом вина...
И сверкали потом на Земле то ль роса, то ль слезинки,-
Он один был такой, и она вот такая одна...